Тимиредис: Герцогство на краю - Страница 53

Сразу по приезде Росс, к вящей радости поваров, занялся нашими трофеями — горгульями и собачками, которых доставивший их лорд Дорат запихнул на хранение на кухонный ледник. Выяснилось, что одна из придушенных мной горгулий — настоящий монстр — размах крыльев у неё оказался в полтора раза больше, чем у музейного экземпляра. Росс решил, что её мы оставим себе. Теперь в музее на постаментах красовались целых четыре твари с табличками «каменная горгулья, самец», «каменная горгулья, самка», «каменная собачка» и странноватое создание с шестью конечностями, бугорчатой кожей и рудиментом хвоста, именовавшееся «ядовитая каменная жаба, мутант». Её Росс выменял у кого-то на лишнюю горгулью и был ужасно доволен. Собачек он, как и собирался, раздарил друзьям. Кстати, директор спросил меня, хочу ли я, чтобы на табличках к собачке и горгулье значилось «… задушены адептом школы „Серебряный нарвал“ Тимиредис тер Сани»? Я, прикинув, как будет потешаться народ, представляя меня, лично удавливающую каменную горгулью, вежливо отклонила это лестное предложение.

Пришла пешком из Рианга Элия. Я показала ей школу, помогла найти свободную комнату, объяснила, где лежит белье, рассказала про распорядок — но отклика не дождалась. Русоволосая девочка держалась крайне замкнуто и на все вопросы отвечала только «да» и «нет». Ничего, я тоже год назад дичилась. Пройдет со временем.

Ас попытался выполнить свою страшную угрозу и начать кормить меня рыбой. Выручила сама рыба — идти на кухню, договариваться с Аликой о хранении деликатеса на леднике Ас почему-то не захотел, а в комнате даже копченая форель благоухала так, что мы постарались прикончить её поскорее и забыть, как о страшном сне. Ас подумал… и сказал, что булочки тоже сойдут. А к рыбе вернемся зимой, когда можно будет держать её просто в авоське за окошком. Против выпечки я не возражала — пусть кормит.

За неделю до конца августа приехала Тин и привезла два сундука, дюжину ящиков с землей и растениями в них и целый воз собранного ею за лето сена. Следом за тарантасом семенили две козы. Сопровождал Тин один из егерей, пожилой, солидный усатый дядька, который помог разгрузиться, отобедал в нашей столовой и тронулся в обратный путь, в Рианг. Оттуда ему предстояло доставить в избушку Тин разные припасы и снаряжение для егерей.

Я немедленно приклеилась к сестре банным листом, начав путаться под ногами под предлогом помощи в обустройстве.

Жили преподаватели на верхнем этаже главного корпуса. Мужчины, если глядеть с лестницы, слева, а женщины справа. Комната Тин была крайней справа и выходила окнами на ту же сторону, что и наша с Бри. Разница состояла в том, что отсюда просматривались ещё часть площадки у флагштока и кусок парка. Но и кусок залива было видно.

Комната оказалась больше, чем в гостинице у Митрона — двенадцать на двенадцать локтей. Настоящие покои. И обстановка была богатой, пусть не как в замке, зато намного уютней: кровать раза в три шире моей, книжный шкаф, полированный гардероб с зеркалом — Тин погладила древесину пальцами и сказала, что он ореховый. А ещё большой письменный стол у окна, другой, круглый стол с шестью стульями для гостей, коричневый ковер на полу, красивые золотисто-зеленые гардины и — невероятная роскошь — настоящий камин, облицованный бежевым мрамором с золотыми искорками. А перед камином на отдельном коврике с кисточками расположилась ещё и пара мягких кресел.

Тин торжественно водрузила на каминную доску подаренную мной ступку, огляделась и удовлетворенно заявила: «Хорошо!»

Я вначале не поняла важной вещи — если мужчины и женщины размещаются на одном этаже, то как обстоит дело с умыванием и всем остальным? Неудобно же! Высовываешь нос поутру и наталкиваешься на Сианурга — шок на весь день! Но оказалось, что в боковой стене есть дверь, ведущая в личные — с ума спятить! — ванную и туалет. Даже невозмутимая Тин открыла рот и сказала, что так она ещё никогда не жила. Покрутила медный кран и начала довольно мурлыкать под нос…

Кстати, платка у нее на голове не было. А это само по себе говорило о многом.

Тин спросила меня про рынок — мешковатые ситцевые платья, в которых она ходила в деревне и по лесу, вряд ли годились для школы. Тут я помочь не могла. Только дала совет — подождать, пока вернется Валькирия, и через Росса попросить её о помощи — если идти за покупками с нашей историчкой, товар будет наилучшим, а цены — минимальными.

— Так и зовут — Валькирия? — удивилась Тин.

— Нет, её имя — леди Изолт Радагастйолльдоттир, — смутилась я. И тут же обрадовала сестру: — А знаешь, как зовут твою соседку за стенкой?

— Что, ещё интереснее? — черные брови Тин почти сошлись у переносицы.

— Ага, — хихикнула я. — Леди Матильда ар Гиттершбакфш! Она гномка!

Мне удалось произнести имя гордой дщери горного народа, не сбившись, и я тоже была горда.

— Как-как? Ну-ка повтори?

— Матильда ар Гиттеркфшш… фшб… фбш… тьфу, чтоб её!

Тин захохотала. А потом подозрительно осведомилась:

— А как звать мужчин?

Вечером, после ужина, я попросила у Тин совета. И честно рассказала о том раздрае, что творился у меня в голове и сердце: герцогиня или драконица? Замужество или свобода? Как мне быть? Я же извожу Аса и мучаюсь сама.

А ещё Ас действительно вдолбил мне идею, которая самой бы и в голову не пришла, — что на Шона можно смотреть не как на явление или стихию, вроде падающего метеорита или молнии в грозу, а как на обыкновенного парня. И теперь я не просто разговаривала с ним по вечерам, зажав в кулаке амулет, а иногда представляла, что тощий кареглазый маг сидит рядом и улыбается мне своей безумно светлой улыбкой. Наверное, это — нехорошо? Ведь сейчас я — невеста Аса?